Пост стражи <---

Мора слышала, что где-то здесь – может быть, за этим кустом, может быть, за соседним – начинается эльфийская территория. Нянюшка Хоанита рассказывала всякие сказки о её великолепии, и Морита думала, будто бы это должно быть таким... более впечатляющим, что ли... Более помпезным, более великолепным – как, например, во дворце фэйри. А тут?.. Обычный мостик через ручей, и только светильники едва заметно указывают на присутствие эльфийской магии. «Где чудеса, спрашивается вас? Где-е чудеса?..»
Мора хотела было высказать это, но только вспомнила о бьющих без промаха эльфийских стрелах и прикусила язык. Только мордочка скривилась. Прежде, чем принимать какие-то действия, фэйри решила осмотреться, заметила усыпанный крупными спелыми красными ягодами куст малины, живёхонько набрала в горстку сладких ягод и принялась лениво, по одной, закидывать их к себе в рот, одновременно осматриваясь по сторонам, как будто чем-то желая занять своё зрение, пока насыщается.
«Что, скажете, может быть, здесь и это нельзя?!..»

«Ну надо же! Говорящее животное!..» – Моарамнисэль растерялась и, даже не подумав, как этот поступок будет смотреться со стороны, в панике зашикала на это мохнатое недоразумение:
– Кыш! Кыш! – отмахиваясь от него руками. Малина, ясное дело, просыпалась в траву – хоть жалко было её, но туда же ей скатертью и дорога. – Сам лети прочь отсюда! Нечисть лохматый! Тварь пузатый нечёсанный! Уходи, уходи, уходи отсюда!! Не надо мне твоих блох!!! – Мора, как видно было, впала в истерику. А вот не надо так было её пугать! – Кыш отсюда! Я кому говорю!..

Чего-чего, а истошным голосом вопить «Спасите! Помогите!» Мора умела великолепно. Пусть даже не помогали и не спасали, но зато в спорных случаях ни у кого из оставшихся в живых свидетелей не оставалось сомнения: она только защищалась. Она была жертвой обстоятельств. А потом жалостливым тоном рассказывала какую-нибудь тут же сочинённую на ходу историю.
– А-а-А-А-А!! – завизжала Мора. – Помогите! Спасите! Он бешеный! Он меня съесть хочет! Эльфы добрые, да что ж это делается?!..
Отбиваясь от крысюка, она случайно задела рукою за ветвь малины – старую, почти усохшую и жёсткую, где не было ягод, а колючки были крупные и твёрдые – почти как у розы. Колючки тут же сделали своё чёрное и неблагодарное дело и рука из-за царапины окрасилась кровью.

Увлекшись карательно-пугательными мерами в отношении нахальной воровки – поедательницы его малинки, летучий грызун заходил на очередной вираж, когда вдруг что-то больно тюкнуло его сзади. Визг оборвался, Калиоль (точь-в-точь как гордая птица ёж) полетел по прямой и скрылся в ближайших кустах, откуда тут же донеслось его тоненькое визжание. Крыс не понимал, кто мог на него напасть, и был слишком напуган неожиданным нападением, полётом и приземлением, чтобы сообразить, что своим плачем, скулением и визгом, на которые толстый глупый пушистый крысюк был весьма горазд, он только привлекает к себе внимание нападавших.
– Эльфийская кошка, да что ж это делается?!.. – наконец донеслось из кустов его более осмысленное проклятие. – На миня снова напали! Средь бела дня! Щас я отсюда вылечу и покажу вам! Всем вам пакажу, где крысы зимують!!.. Воть!..
Однако когда пузатый крысюк попытался осуществить свои угрозы, оказалось, что он запутался в ветках и не знает, как из них выбраться.

Калиоль наконец-то смог выпутаться из ветвей, выбрался на волю из кустов и огляделся, старательно потягивая воздух чутким чёрненьким носиком. Его обидчицы уже давным-давно не было на поляне. «Наверное, эльфы замели...» Ею даже не пахло. А пахло раздавленными ягодами – здесь толстый крысюк испустил восхищенный писк – спелые и сладкие ягодки, что в суматохе давеча были обронены обидчицей, преспокойно валялись на траве... и вокруг, на ветвях, также было полным-полно малины. Калиоль набросился на неё, словно коршун на свою добычу, и начал с жадностью уписывать за уши, чавкая и громко урча от удовольствия. Его крысиная жизнь снова была хороша...

Досыта налопавшись сочных ягод, Калиоль снова вспомнил, что в лесу живёт злой волшебник, и взлетел ввысь – верещать что-то наподобие: «Эй! Ау! Эльфы! Где вы?..»

Толстый наглый крысюк заметил эльфа и решил, что тот подойдёт – раз уж этот эльф решил откликнуться на его вопли. Ощущение сытости сделало Калиоля очень нахальным крысом, воображающим, будто весь мир обязан вращаться вокруг него и его проблем.
К сожалению, память у крысёнка была совершенно короткая.
– Я пришёл рассказать вам об одной большой важности, – заявил он до крайности самоуверенным тоном. – Только её у меня больше нет. На меня напали и украли кристалл. Это было... – и нахальный откормленный зверёк поднял перед собою правую лапку и принялся загибать пальчики, – сёдня... вчера... Нет! Позавчера это было. Просто возмутительно!! – голос крысюка понемногу начал срываться на визг. – А сегодня, представляете, сегодня миня под зад стукнули!! Это тоже должен быть злой колдун! Он миня, наверное, приследует! Больше некому!!
Если б толстый мохнатый крысюк только знал, кто на самом деле его стукнул, и кого он, получается, только что назвал злым колдуном... Калиоль сию секунду бы пустился наутёк, оглушительно визжа и летя зигзагами, чтоб в него труднее было прицелиться. К сожалению, соображалка включалась у глупого зверька только тогда, когда он хотел заполучить себе что-нибудь вкусненькое...

Калиоль посмотрел на лук и стрелы, вздрогнул и сдал назад. Очень уж угрожающе выглядела желтоватая кленовая эльфийская стрела с очень странным круглым утолщением на конце.
– Нет, что вы, что вы! Конечно же, это были не вы. Это был волшебник. Человеческий волшебник. А ещё ему прислуживала гигантская крыса. И страшный демон, – глубоко и тяжело вздохнув, усмиряя свой нрав, принялся объяснять крысёнок, пока эльф не привёл свою страшную угрозу в действие. С перепугу крыс даже не задумался, почему эльф принял его слова на свой счет. – Я не хотел сказать ничего обидного. Чесна-чесна. Я просто подумал – может быть вас заинтересует, что рядом творится такое безобразие. Это безобразие же ведь, правда?
Глазки у крысюка были большие, круглые и невинные, разве только что немного бегали по сторонам. И вообще, Калиоль ужасно хотел понравиться эльфу, и направленная в его пушистое брюшко стрела была крайне убедительным доводом, чтобы постараться хорошо вести себя, пока этот сердитый эльф так с ним разговаривал.

– Очень большая, – честно признался Калиоль. Врать эльфам было опасно: говорят, что они ложь за версту чуют. Чуть где присочинишь – сразу зватаются за лук и стрелы. Так что глупый крыс даже и не подумал перехитрить того сурового эльфа. – Много больше меня. Я ему до... – тут Калиоль вспомнил, что про эльфов говорили, будто бы они не любят, когда при них употребляют грубые, низкие или неблагозвучные слова. А как быть, когда просто требуется назвать грубую, низкую и неблагозвучную часть тела? Не вря. То есть, не соврая. В общем, неважно: главное, что и ложь, и правда – они обе были способны оскорбить эльфийского лучника. – Я ему чуть ниже пупа, – покраснев как земляничьи ягоды, наконец от всей души признался крысёнок. – И он не летает. К счастью для меня, а то бы мне вообще сбежать не удалось.
На крысёнка нахлынули воспоминания, он не мог им более противиться и заревел:
– А ещё!.. Он ещё!.. Он плохой – он кролика ку-у-уша-а-а-ал!..

– Он забрать у миня палочка, махнуть ею и сказать, что хотеть жареного кролика, – начал плаксиво объясняться крысёнок. – И тагда паявиться жареный мясо кролика, он его начать смачна жрапать, и тагда я суметь драть. Утикать, то есть. До того он хотеть... ам-ням-ням-ням... кушать меня, – в минуты волнения Калиоль временами забывал, что и как ему нужно говорить, и тогда крыс говорил по-простецки. Калиоль старался говорить правильно, когда было перед кем изображать из себя важную зверушку, но поскольку этот эльф сам сказал про нехорошую часть тела, где у Калиоля начинался хвостик, значица, с ним можно было особо не церемониться. Точненьки!
– Эт ты врёшь! Ничево я асобо ни сачиняю! – сказано – сделано, начал бурно нагонять пургу на эльфа крысёнок. – Тот бальшой крыс напал на нас с камнем, едва-едва не убил дриаду Алессандру, запихал миня в сумку на ужин и пахитил кристалл! Мы его с ней, между прочим, как раз к вашим магам тащили! И диревья там странные! На поляне, где мы нашли эту штуку! Кристальчик тот самый! А Сильвана миня, между прочим, уже допрашивала! И топила в ручье, штобы я паскарее вспомнил дарогу, кагды драпал! И вилела как можна скарее литеть к дубу!.. Я ни понял зачем... тока это, навирняка, очинь важно, так што я ни абиделся! И она гаварит, што весь лес в апасности! Понял, ты, остроухий, да?!..
В этот момент крысёнок сообразил, кто в ответе за его синяк на сидючем месте, и тут же добавил, почти срываясь на визг:
– Такшта нечева миня сваей глупой стрелой прямо в попу тыкать! Я – нивкусный! Во мню памидоров много!..
Кто такие были эти «помидоры», глупый крысюк не знал (такие в лесу никогда не росли) – но звучало это слово, словно какое-нибудь человеческое ругательство. Так что Калиоль был собой очень горд, что сообразил, догадался, как ему теперь можно отругиваться от желающих «познать» крысёнка в гастрономическом плане.

– Я ни краль! – Калиоль мало-помалу начинал сердиться: что за эльф ему попался такой непонятливый? Рассказ не понимал, гнал отсюда... А Калиоль вообще любил делать то, что ему запрещают. Вот если бы его бы ласково попросили... Хотя с такими затейниками, как лесные эльфы, даже в этом нужно было держаться начеку: как то раз крысёнку попался один такой молодчик (Калиоль как раз пытался чего-то стибрить из эльфийской корзинки для пикника), что отвесил крысёнку церемонный поклон до самой земли (как один эльфийский щёголь другому) и сказал «Ласково прошу вас отсюда». И прожорливый, лукавый и вороватый крысюк так и не попробовал на зуб, чем питаются эльфы.
– Я те на ухо шепну, где там в башне у волшебника хранятся его помидоры, – Калиоль имел в виду то помещение, где он весело кидался в большого крыса безделушками. По понятиям крысёнка, там не только помидоры можно было найти.
Крысюк подлетел ближе, приоткрыл пасть, где торчали два верхних зубика, чёрно-красных от самого разнообразного ягодного сока. Нет, конечно, кусать эльфа за ухо он вовсе не собирался. Калиолю пришла в голову хитрость получше.
Крысюк ухватился лапками за эльфийскую охотничью шапочку и... надвинул её ему прямо на глаза. После чего глупый маленький зверёк бросился утикать прямо в сторону эльфийских земель – в самую их глушь и чащу, при этом, против обыкновения (вот до чего доходит крысиная хитрость!) не вереща, а лихо и отчаянно лавируя между деревьями, потому что хитрый крысюк вовсе не собирался изображать из себя утыканную стрелами тренировочную мишень.

---> Летний дворец